Продолжение. Начало
Золотой песок Газы
Мы возвращаемся в Рамаллу, чтобы побывать в гостях у семьи Тарази. Десять лет назад они переехали сюда из Газы.
— Мы только недавно закончили строительство дома, – говорит, Марина Тарази, провожая нас на просторную терассу с видом на горы. – До этого вместе с мужем Набилем Тарази прожили 25 лет в Газе. Вырастили пятерых детей.
Марина родилась и выросла в Измаиле (Украина). Набиль – христианин и коренной житель Газы. Познакомились и поженились они еще во времена СССР в Одессе, где вместе учились в строительном университете.
— Я до последнего не желал покидать Газу, – признается Набиль. – Там мои предки жили столетиями. Но другого выхода не было.
Ему вторит жена:
— У нас в Газе была огромная квартира возле моря, – говорит, Марина. – Своя строительно-архитектурная фирма, где мы оба работали. До появления ХАМАС в городе имелась вся необходимая для жизни инфраструктура: магазины, рестораны, спортклубы, кинотеатры. Мы, например, с детьми по вечерам ездили играть в теннис в Христианский клуб. Меня даже в отпуск никуда не тянуло из Газы. Зачем, если такого золотого песка на море все равно нигде не найдешь?
В 2007 году Марина и Набиль пережили в Газе военный переворот, в результате которого ХАМАС пришел к власти.
— Наша квартира находилась в 5-этажном доме в центре Газы между министерствами Палестинской национальной администрации и Исламским университетом, – продолжает Марина. – Когда произошло столкновение между ФАТХ и ХАМАС, мы спустились к соседям на первый этаж. Там и сидели пока ХАМАС стрелял из Исламского университета, а ФАТХ из министерств. Страшно было, конечно. По сути перестрелка велась у нас над головами. Четверо наших дочерей тогда были еще совсем маленькими и нам пришлось их долго лечить от пережитого стресса.
Супруги Тарази говорят, что даже не представляли, как измениться их жизнь с приходом ХАМАС.
— После случившегося Газа оказалась в блокаде, – продолжает, Марина. — Электричества нет, бензина нет, все закрыто. Грязь везде страшная. Очень жесткий комендантский час. Шум моторов и стрельба никогда не прекращаются. Но, самое главное, – мы оказались отрезанными от детей. Когда они выросли, мы отправили девочек учиться в университет в Рамаллу, а сына в Санкт – Петербург. И никто из детей не мог к нам приехать. Вот мы и решились на переезд. Для того, чтобы построить дом в Рамалле, продали в Газе бизнес и автомобиль. Еще и кредит в банке взяли. Зато здесь нам ничего не угрожает.
В минувшем году супруги Тарази взяли разрешение у Израильской армии на поездку в Газу – у Набиля умерла мать.
— Несколько ночей мы спали в своей квартире.., — вздыхает Марина. – Ну что вам сказать? После этой поездки я заявила мужу, что больше туда не вернусь. Большинство людей, которые остались в Газе не поддерживают ХАМАС. Но что они могут сделать против огромной вооруженной группировки? Боевики ХАМАС – страшные люди. Я очень их боюсь…
— А что вы думаете о плане Трампа? – спрашиваю у Набиля.
— Мне кажется, сейчас подход к решению проблемы неправильный со всех сторон, – вздыхает, он. – На мой взгляд, у Израиля и Палестины очень маленькая территория. Земли и ресурсов попросту не хватит для двух государств. Поэтому палестинцы и израильтяне должны жить в одном государстве. А в качестве переходного этапа можно создать два государства с открытыми границами – без полной изоляции. Знаете, для меня самое главное – это человеческая жизнь. Вот из этого и надо исходить, принимая решения.
Равные права
— А ФАТХ рассматривает возможность создания одного государства для евреев и палестинцев? — интересуюсь я у Джагуба Басема, когда, попрощавшись с хозяевами, мы снова садимся в машину.
— Мы не против такого варианта, – отвечает, он. – Но для этого у палестинцев должны быть такие же права, как и у израильтян.
Как известно, сейчас у жителей Палестины нет гражданского паспорта Израиля. Максимум на что они могут рассчитывать — документ для выезда за границу. Но и с этим у них возникает множество проблем.
— Для того, чтобы въехать в Израиль и попасть в аэропорт, мы должны получить специальное разрешение у израильской армии – говорит Джагуб Басем. – Это длительная процедура и нам приходиться часами стоять в очереди. А разрешение получают единицы. Большинству палестинцев армия отказывает, ссылаясь на безопасность.
Из-за связанных с получением разрешения трудностей до эпидемии короновируса большинство палестинцев выезжали через аэропорт Аммана (Иордания). Но и эта дорога была не такой простой, как может показаться на первый взгляд.
— Если бы я ехал из Рамаллы в Амман своей машиной, я бы потратил на это два с половиной часа, – горячится Джагуб Басем. – Но Израиль запрещает нам покидать Палестину на личных автомобилях. Ехать мы можем только на специальных автобусах (один иорданский, второй палестинский), которые контролирует израильская армия. Автобус идет около часа до границы, где всех пассажиров и их багаж в течение 3-4 часов тщательно проверяют израильские военные (иногда даже раздеваться заставляют) и потом еще полтора часа в столицу Иордании. В результате, на эту поездку уходит весь день. А летом, когда много людей – и того больше.
Стоит ли говорить о том, как раздражает палестинцев ограничения в передвижении даже по их территории?
— Вот, смотри! – восклицает Джагуб Басем. – Такого ты больше нигде не увидишь. Это прямая дорога в соседний поселок, но израильтяне установили тут забор. Теперь для того, чтобы попасть в этот населенный пункт, надо ехать час! От Рамаллы до Вифлеема – 25 минут езды, но мы вынуждены добираться туда в объезд и выходит, что полтора часа. А если пробки, то можно и три-четыре часа потратить на дорогу.
Кроме того, без разрешения Израиля палестинцы не могут приглашать к себе гостей из-за границы. В результате чего не видятся с родственниками и друзьями годами, жалуется Джагуб Басем.
Проблемы бизнеса
Сложившаяся ситуация наносит значительный ущерб и местной экономике. Хотя по словам главы местного Индустриального союза Бассама Велвила, с которым мы встречаемся за чашкой кофе, она неплохо развивается даже в таких условиях.
— Сейчас большинство наших предпринимателей занимается торговлей, – говорит, он. – Но у нас есть и небольшие производства, поставляющие товары на экспорт: мебель, пластик, алюминий, золото, химические товары, текстиль, строительные материалы (железо, краску и др.). Кроме того, мы экспортируем палестинский камень. А недавно стали производить солнечные батареи. У нас также хорошо развиваются компании, обеспечивающие связь и интернет. Весомый вклад в нашу экономику вносит туризм, отельный и ресторанный бизнес. А также производство в маленьких деревообрабатывающих мастерских традиционных сувениров. Но мы могли бы сделать гораздо больше, если бы имели свободу действия.
По словам Бассама Велвила, сейчас Израиль запрещает Палестине привлекать инвестиции из-за рубежа. Ограничивает производство некоторых товаров на непризнанной территории в целях безопасности. А также продает палестинским предприятиям воду и электроэнергию намного дороже, чем израильскому бизнесу.
— 70% земли Западного берега реки Иордан находится под полным контролем Израильтян, – горячится мой собеседник. – Поэтому, использовать ее для строительства домов или предприятий мы не можем. В результате чего растут цены на землю. К примеру,
1 тысяча квадратных метров в Рамалле сейчас стоит 1 млн долл. США.
Сталкиваются палестинские бизнесмены с проблемами и в израильских портах. Мой собеседник утверждает: по непонятным причинам израильтяне отправляют их товары на склады на 3-4 дня. А за каждый день пребывания груза на складе предпринимателям приходится платить. В результате товар дорожает и теряет свою конкурентоспособность.
— К сожалению, в Израиле вспоминают о Палестине лишь в контексте ХАМАС, – вздыхает Джагуб Басем. — Возможно, если бы Израильское общество больше знало о нашей экономике, о жизни обычных людей, мы быстрее бы заключили мирные соглашения?
Голубь мира
Напоследок я отправляюсь в Вифлеем. Здесь, неподалеку от разделительного забора между Израилем и Палестиной, британский художник граффити Бэнкси нарисовал своего «голубя мира в бронежелете». А также построил отель и украсил его стены своими работами.
Художница Лариса и голубь мира. Вифлеем- Теперь последователи Бэнкси со всего мира массово приезжают к нам, чтобы использовать разделительный забор в качестве холста, – рассказывает местная художница Лариса Аль Хатиб (более 20-ти лет назад она вышла замуж за палестинца и переехала в Вифлеем из Украины). – Конечно, создавать на этом заборе граффити опасно. Поэтому художники стараются работать очень тихо и только по ночам. Они рискуют, потому что считают своим долгом подтолкнуть Палестину и Израиль к миру.
Недавно здесь в отеле Бэнкси были проданы три его полотна общей стоимостью 3 млн долл. Художник решил пожертвовать эти деньги Вифлеему для строительства больницы.
— Узнав об этом, наша молодежь провела в центре города акцию «Спасибо, Бенкси!», — улыбается, Лариса. – Молодые палестинские художники попытались скопировать работы Бэнкси и показали их жителям Вифлеема.
Не секрет, что художники способны воспринимать действительность тоньше и глубже большинства людей. Остро чувствуя чужую боль, они пытаются передать миру свои ощущения посредством образов, воплощенных в картинах. Слушая Ларису, я вспоминаю слова Набиля Тарази из Газы.
— Разделительный забор не защищает Израиль, а еще больше разделяет два очень близких с точки зрения истории и культуры народа. Он не помогает решить проблему, а только усугубляет ее. Сегодня палестинские и израильские дети с малых лет узнают о том, что являются врагами друг друга. И до тех пор, пока это не изменится, война будет продолжаться. Для того, чтобы между нашими народами наступил мир, недостаточно договоренностей на политическом уровне. Необходимо менять подход к воспитанию детей. Подрастающее поколение израильтян и палестинцев должно научиться говорить на одном языке. Только так можно преодолеть накопившуюся за десятилетия ненависть…